Афганские подснежники.

Уже завтра страна будет отмечать День защитника отечества. Этот праздник принято считать мужским. Но всегда – и в мирной жизни и во время конфликтов, в том числе в горячих точках, были женщины. Так было и во время войны в Афганистане. Вольнонаёмные медсёстры, продавцы, повара, библиотекари. Они также переносили лишения и опасности жизни на войне. Котлашанка Валентина Булгакова работала по контракту в Афганистане два года. Но жаркая страна со своими суровыми обычаями снится ей до сих пор.

 

Вот это вот ребята. Это сапёры. С сапёрного батальона.

 

Этот альбом с чёрно-белыми фотографиями для котлашанки Валентины Булгаковой – одна из самых дорогих вещей. На снимках она — совсем юная девушка. А позади неё — горы Афганистана. Туда она уехала в 1986 году из Ленинграда. Семья их в то время жила в городе Тихвине Ленинградской области. Двадцатилетняя девчонка, получив образование повара, решила материально помочь семье и отправиться работать по контракту в Советскую армию.

 

Валентина Булгакова

Я узнала, что в военкомате есть четвёртый отдел, который вербует людей для работы за границей.

 

Войска Советского Союза стояли тогда в Югославии, Чехославакии, Польше, Венгрии, на Кубе и ещё ряде стран. Валентина хотела поехать в Венгрию. Но вместо запада отправилась на Восток.

 

Я пришла, написала заявление на Венгрию. Там надо собирать документы. Там, конечно, проверка была очень серьёзная, вплоть до бабушек, дедушек – где кто родился, где кто жил.  А потом так получилось, что в Венгрию был перебор, а в Афганистан – недобор.

 

Валентина была девушкой совсем не робкого десятка. Спортсменка, к тому же имела разряды по стрельбе и спортивному многоборью. Но реальность охладила пыл практически сразу.

 

Мы прилетаем в Кабул, и там полная светомаскировка. Нас сразу предупредили, кто курит  — ночью чтобы не вздумали выходить. Потому что работают снайперы, по сигарете. Вот тут вроде начинаешь понимать – что-то оно такое.

 

Валентина попала в Файзабад. Их отдельный горный мотопехотный полк стоял вблизи города. Территория — два с половиной на полтора километра. Кругом колючая проволока и минные поля.

По-настоящему осознать, что попала именно на войну, пришлось вскоре.  День 3 марта 86-го в память врезался навсегда.

 

Нам с утра привезли розовые кусты. И мы вышли около модулей садить цветы.  Нам вечером эти клумбы перепахали стингерами земля-земля.

 

За два года работы в Афганистане Валентина с девчонками привыкнут прятаться от обстрелов в бомбоубежище.  Девушек на контракте в их полку было чуть более 30. Медсёстры, продавцы, библиотекари. Небольшая девчачья «рота» стойко переносила иногда не самый комфортный быт, они также теряли и оплакивали товарищей.

 

Мы в основном с ребятами-то были знакомы. Я работала в офицерской столовой, они приходили к нам в наряды. Было так несколько человек, что когда боевые или что-то. Приходят, говорят – Игорь там погиб. Этот-то погиб.

 

Сказать семье, что едет в Афганистан, Валентина не решилась. Легенда была, что едет в Венгрию. Родные узнали позже – младшая сестрёнка проболталась.

 

Я приехала в полк. Я ж не знала, что Иринка про меня уже сказала. Пошла в библиотеку. Взяла энциклопедию. Писать-то надо про Венгрию. -Ну написала, чего. Приходит от мамы письмо: «Валя, хорош врать. Мы знаем, что ты в Афганистане».

 

Потихоньку узнавали и незнакомую страну. Афганистан поражал суровыми обычаями и порой дикими нравами. Впечатлительные советские девчонки с замиранием сердца слушали рассказы местных.

 

Вот, например, у них девочка, она до 5 лет не имеет имени. Пока ей не надели паранджу. Надели паранджу – девочке дали имя. И причём имя это известно только в семье. Вот если у местного жителя есть дети, его спрашивают: «Сколько у вас детей?». Вот, например, у него сын и две дочери. Он говорит: «У меня сын». То есть девочка, как правило, в семье не остаётся, её продают. 

 

Я не помню, которую из них, убили. Вот из этих девушек, из афганок, убили. За то, что она пошла против семьи, сняла паранджу. Стала общественным деятелем. Потом к нам приехали, рассказывали. Что она погибла.

 

И всё-таки было что-то в этом суровом краю, что привлекало и очаровывало. Нередко, отслужив, люди сюда возвращались. Работать.

 

Валентина Булгакова

У нас весной в Файзабаде, когда конец апреля. Кругом было очень много подснежников. А потом были маки. И вот один раз у меня знакомый, они ходили в зелёнку так называемую, в горы. И он принёс мне букет подснежников.  Знакомый. Коля.  И вот он принёс этот букет. Я говорю: «Коля! Ты как так?». Он: «Ну так вот, получилось»

 

Эти Колины подснежники Валентина сохранила. Скоро 40 лет, как Советские войска были выведены из Афганистана. Но эти сухие цветы она хранит до сих пор.

 

Никогда не думала, когда уезжала, что будет дикая такая тоска. Именно тоска, что я хочу туда. Опять. Я ещё думаю – вот мне бы предложили, я бы в течение пяти минут собралась бы и поехала обратно.

 

После Афганистана Валентина и приехала в наши края. Сначала жила в Коряжме, потом перебралась в Котлас. Вышла замуж, родился сын. Сейчас она его ждёт из армии. Работает всё также поваром. Только теперь в детском саду.  Ей до сих пор снится Афганистан. Снится часто и очень подробно. Их полк, деревянные жилые модули, мальчишки в афганках, отчаянные девчонки, рискнувшие сорваться в опасную командировку, маки и подснежники, каких после Афганистана она уже никогда не видела.